МУКИ СЕМИРАМИДЫ

     Больше всего Сёма не любила,  когда мама звала её полным именем и затевала перестановку. Значит, опять настроение плохое. Литературным языком говоря: минута жизни роковая. В такую минуту мама мрачнела и тупо двигала мебель. Отодвигала шкафы и кресла от стен и беспорядочно выстраивала их по комнатам, кое-как. Сёма этого терпеть не могла. Она вообще предпочитала  основательность. Чтобы всё было на своих местах, шкафы прочно опирались бы о стену, и ничего из них не вываливалось. Сёма по гороскопу - Козерог. Козерог - Знак Земли. Он самый сильный. Это и понятно, попробуй, сдвинь Землю! А мама - Весы. Весы вечно во всём сомневаются и балансируют туда-сюда. Мама балансирует уже полтора года.
     Расклад такой. На одной чаше весов - Дом с Сёмой, Сонечкой (это младшая сестра) и с Чижиком (это кот!) А на другой пустота. Сёму этот расклад возмущает. Получается, что вся их прекрасная компания столько не весит, сколько один предатель!
     Когда папашка свалил, Сёма маме сказала:
     - Плюнь и не ведись!
     Хотя ей самой, ещё как обидно стало! Беда захлёстывает душу всё равно что ледяная вода, в которой льдины одна на другую наезжают. У льдин края острые, они душу ранят. Льдины - это подробности всякие - муки, одним словом. Но Сёма свои муки отодвинула, - плывите, мол, льдины дальше в море! Она эмоции логикой пересилила. И стоит - не сдвинешь. Как и положено Земле.
     А мама так не может. В ледяной воде тонет. И нет бы, Сёму послушать, так она к слову прицепилась. Вот не к сути же, а к слову. Суть не усекла, а слово моментально. Мама только литературный язык признаёт (он у них в доме в почёте!), а слэнга не выносит. Слэнг джунглями называет. Да какие джунгли! Сейчас все так говорят. Кроме мамы, музейного работника. И пошло, поехало…
     - Нет такого выражения - “не ведись”! Ты же не в джунглях, Семирамида!…
     Дались ей эти джунгли. У мамы пунктик на литературном языке. А у отца на исторических личностях. Имечко-то Сёме он дал! Он вообще - циркач. Не клоун, конечно, не дрессировщик даже, - всего-навсего администратор в цирке, точнее, и.о. Зато билетами ведал, у них полдвора бесплатно в цирк ходило. А потом весёлая жизнь закончилась. Папашка-то к ним полтора года уже глаз не кажет. Другой двор, наверное, теперь в цирк водит, тот, где у него “любовь-морковь”.
     Сначала Сёму соседи про билеты спрашивали, а потом перестали. Двор - не дом! Математичка бы сразу сформулировала: мол, обратно пропорциональная зависимость. Дома, когда всё хорошо, она - Сёма. Семирамида - лишь, если тучи сгущаются. А во дворе - наоборот. Раньше её из уважения полным именем величали. Спасибо цирку! А теперь уважение - фью-ить! И стала она просто Сёмкой. Ну, и пусть! Сёма этому значения не придаёт. Подумаешь, нужна ей дешёвая популярность!
     А имечко у неё, конечно, будь-здоров! Отец - большой оригинал. Нет, как вам это понравится: сам же назвал и сам же свалил. Древней историей, он, видите ли, увлекался! А ей теперь, как с этой историей сегодняшний день расхлёбывать? Хорошо ещё, что сестру мама называла, а не он. Потому она и Сонечка, а не какая-нибудь Клеопатра. И похожа на маму: с кудряшками, с ямочками и с причудами.
     Каждый день новая причуда. Очень они с мамой тонко устроенные.       
     Ещё совсем недавно, в третьем классе (а вроде, в другой жизни) у них было всё, как у всех. Оказывается, когда всё, как у всех, - это счастье. Сёма только на днях это поняла, сидела, пила молоко с булкой с вареньем и - незаметно для себя высказала свою мысль вслух. Я, мол, так думаю. Мама тяжко вздохнула:
     - Да не ты, а Лев Толстой. “Все счастливые семьи похожи друг на друга…” В “Анне Карениной” он так думает. - И спохватилась. - Но тебе  это рано. А Сонечке и подавно.
     - Не!!! - возопила Сонечка. - Не р-р-рано! - Недавно освоенный ею звук “р-р”  прямо зарычал от обиды. - Кабы не так. Бъин!!! - с возмущением закончила она, вылив свою кружку молока коту на голову.
     Звук “л” Сонечка освоить пока не успела. Но коту на звуки было наплевать. Коту на молоко не наплевать. И на бесцеремонность. Чижик возмущённо вякнул и мотнул головой прямо по напольной вазе. Ваза на кухне стоит. Вернее, стояла. Потому что у их котика не голова, а башка! И сам он, скорее, Бегемот, чем Чижик. Но когда имя давали, был маленький и ласковый.  
     Короче, ваза кокнулась
     Мама рассердилась. Не на разгром на кухне, разумеется. На “блин”.
     - Что за слово? Откуда ты его выкопала? Так нельзя говорить!
     - Можно, можно, можно! - закапризничала Сонечка. - Так в саду все говорят, и в теевизорре! И я буду!!!  Бъин! Бъин! Бъин!
     Мама Соню шлёпнула. Соня заревела.
     - Я нервная, из неповной семьи.
     Мама заплакала, стала Соню целовать. А Сёма молча взяла тряпку с веником. Осколки-то должен кто-то убрать! И лужу вытереть!
     У них одна Сёма без причуд. На причуды времени нет! То мебель надо назад двигать, то за Сонечкой в сад бежать, то историю ненавистную изучать. Сёма, конечно, не ботаник, но училась стабильно. А тут подряд три двойки схватила - по истории Древнего Мира. Опротивел ей этот предмет - сплошное в нём предательство потому что. И в жизни, и в веках. Предают, отравляют, головы отрубают. Бруты они все. Если бы папашка сейчас заявился, Сёма бы ему так и сказала: “И ты - Брут!!!”
     Но с двойками пришлось кончать. В квартире сплошная перестановка, и концерты в ванной. У мамы манера такая - в ванной рыдать. Закроется, воду включит и плачет. А акустика в квартире, как в Эрмитажном театре - во всех рядах всё слышно. И Сонечка пугается. Чижик на занавески прыгает! Обеда нет, само собой. Но главное, “кризис в среднем возрасте чреват для психики”. Это по радио сейчас сказали. У них математичка заболела, Сёма домой пораньше пришла и радио включила.
     Бедная мама, этого ей только не хватало! Сдвига в психике. Сёма сразу Пушкина вспомнила: по литературе-то у неё пятёрка! У Пушкина рецепты на все случаи жизни. И на этот тоже: “Не дай мне, Бог, сойти с ума! Уж лучше посох и сума”… Хорошего, правда, в таком рецептике мало. Сумы им тоже не надо, это точно!
     Хотя, кто знает, со скольки лет средний возраст начинается? Может, у мамы он уже прошёл? Сёма набрала номер, какой в радио назвали, и спрашивает:
     - Средний возраст - это в 30? Или раньше?  Невнятно вещаете!
     А на Радио прямой эфир был (это когда говорят, что думают, без репетиций!), ну, они ей и выдали:
     - Повесь трубку, мальчик! Нечего хулиганить!!!  
     А Сёма ненавидит, когда её мальчиком называют. Ну, и что, если она в кепке ходит! За словом в карман, понятно, не полезла:
     - Поищите себе другого мальчика! В джунглях! А я - Семирамида. А папа мой -   циркач! Про висячие сады слышали когда-нибудь?  Бруты!
     И телефон выключила. Вместе с радио. Вещайте теперь, кому хотите про свой средний возраст!
     И зачем про папашку сказала? Выкрикнулось откуда-то из глубины. Хорошо, что не при маме. А то бы опять мебель начала двигать. Руки у мамы тонкие, как у грации с картины Боттичелли “Весна”. Картину Сёма в мамином каталоге видела. Там вообще-то три грации изображены. Папа тогда обрадовался: “Девочки, сюжет  про нашу семью!” Ну, и где он теперь, который грациями их называл?! Брут и есть Брут. Когда мама мебель по комнате возит, у неё все венки на руках вспухают. Мука, да и только!
     Чтобы успокоиться,  Сёма пошла на кухню, молока себе налила. И Чижику. Чижик тут как тут! Материализовался в проёме дверей - сфинксом. Смотрит снисходительно, словно это он Сёму молоком удостоил. С самооценкой у Чижика всё в порядке. Маме бы такую самооценку. У тёток теперь либо красота, либо доброта. А у мамы: “два в одном флаконе!” Вернее, три. Плюс интеллект, который выше нормы. Как у графини Дашковой, её ещё Малой Екатериной называли. За то, что она целой Академией наук руководила. А мама культуру сохраняет. И в музее, и в собственном доме. Математичка говорит: культура это память веков!    
     Здорово, когда человек не только в своём предмете разбирается! Математичку Сёма уважает, хотя с математикой в их гуманитарном классе кисло. Оттого Галину Ивановну  Клюквой и прозвали. К тому же, фамилия у неё Клюквина! У Клюквы не спишешь: она каждому своё задание даёт. А чего, правильно! Клюкве на ребят не наплевать, да и оценки она по справедливости ставит. И вообще… Хочет, чтоб у каждого из них правое полушарие развилось. Оно за логику отвечает. А “логика проясняет жизнь”- Клюква учит.
     И правда, проясняет. Жаль, не все взрослые с логикой в ладу. Циркачи, к примеру, те, что по гастролям шастают. Гастроли гастролями, а родной дом-то должен быть один. Ну… как чудо света. Александрийский маяк, там, или Висячие сады Семирамиды... Которые тебя ждут, несмотря ни на что. Даже если ты не царь и не клоун, а так себе… администратор.   
     Сёма не успела додумать свою мудрую мысль до конца, как за входной дверью вдруг что-то заскреблось. На всякий случай, она взяла в руки молоток, и, прокравшись в прихожую, заглянула в глазок. Что за дурак эти глазки выдумал? Ну, ничего не разглядеть! Она дверь распахнула, а там папашка. Под коврик что-то прячет. Еле успел отскочить. Покраснел, как клоун на ковре. Выставился и моргает.
     Сёма коврик подняла, а там - деньга! Ничего себе, замашки! Пять тысяч.  Сёма гневно выпрямилась. И собралась сказать, что он - Брут, и что им от него ничего не нужно. Пусть, мол, проваливает в чужой двор! Глянула ему в глаза, а там тоска. Такая же, как у неё самой. Сёма вдруг вспомнила, как раньше они с отцом друг на друга смотрели, и друг в друге, словно в зеркале отражались. Они же похожи, как две капли воды. И глаза у обоих одинаковые. Зелёные!
     Сейчас лицо у отца было растерянным. Точь-в-точь, как у Сёмы, когда мама её полным именем назвать собирается. Будто чужого человека. А человек-то родной…
     Родной человек голову опустил и пробормотал:
     - Понимаешь, я по радио твой голос услышал, Сёмка. У меня радио было включено, а там вдруг - ты. В прямом эфире! А я с гастролей вернулся. У нас, понимаешь, это… гастроли длительные были…  Вы молоко-то пьёте с Сонечкой?
     Сёма хотела возразить, что она, мол, не Сонечка, нечего ей лапшу на уши вешать! Но неожиданно для самой себя промямлила:
      - Ты это… заходи… Блин!..
     Отец нахмурился.
     - Ну, что за слово, Семирамида! В литературном языке…
     Жаль, мама этого не слышала, про литературный язык, ей бы понравилось. Но ничего, решила Сёма, я маме такую возможность предоставлю. Они с Сонечкой вот-вот вернутся. Главное, отца задержать. И у неё само как-то сказалось:  
     - Знаешь, папка, а мы тебя всё время ждали…     
     Чижик мгновенно это подтвердил. Отцу на плечо вскочил и заурчал, как котёнок.  
     И отец вошёл. Машинально. Как раньше. Что и требовалось доказать.