Соперник

      Забрался я как-то раз в самую гущу глухариного тока. Кругом глухари точат свои песни, глухарки бакают. Рассвет, словно торопясь, пробирается в самые потаённые уголки лесной чащи. Уже певчие птахи распелись да так, что глухарей заглушают.
      Подошёл я под песню - глухое точение - к одному из токующих мошников. До сосны, на которой расположился петух, метров пятнадцать. Прислонился я плечом к шершавому стволу дерева, стою, слушаю глухариную песню. Глухарка села на ближайшую от меня сосну, подзадоривая глухаря своим квохтаньем. Стою ни живой ни мертвый, осторожничаю, чтобы глухарка меня не заметила. Заметит - слетит с тревожным баканьем и глухаря за собой поманит, уводя от опасности.
      Ещё больше рассвело. С шумным хлопаньем мошник слетает с сосны на землю и уже тут продолжает токовать, горделиво ступая, словно печатая шаг по моховому полу бора, периодически в такт песни подлётывая с шумным хлопаньем крыльев да так, что на всю округу слышно. Хвост веером, крылья приспущены, красные брови даже в сумерках видны. Настоящий лесной государь! Споёт песню - другую - пройдётся. Послушает лес. Затем снова свои таинственные коленца песни повторит, словно горох по чугунной сковородке рассыпает да нож на бруске затачивает. Не песня, а диво-дивное!
      Так незаметно, песня за песней, и подошел глухарь к сосне, за которой я стою, замерев. Я, осторожно переступив с ноги на ногу, зашёл за ствол сосны. Надо же, не видит меня! А уж порядком рассвело - лишь небольшая предрассветная мгла в лесу держится.
      Меня с глухарём всего - навсего разделяет одна ёлочка - подросток, что растёт на замшелой полянке. Глухарка всё по-прежнему за мошником сверху наблюдает. Меня не видит. А глухарь пуще прежнего разошёлся, льёт песню за песней без перерыва -перемолчки, да всё ко мне ближе и ближе подходит. Скоро на мою ногу наступит - всего - то метра три осталось! Расстояние такое, что можно мою шапку-ушанку глухарю на бородатую голову накинуть. Стою, дышу через раз. Во папал! Хоть сам токуй!
      Тут я, как на грех, взял да и пошевелил мыском правой ноги - стопа зачесалась. Не выдержал. Глухарь, вошедший в токовой азарт, заметив возле себя какое-то движение, в одну долю секунды подлетел к моей ноге и с силой, словно драчливый дворовый петух, ударил клювом в мыс моего сапога.
      От такого глухариного «вероломного» нападения я просто остолбенел и отпрянул слегка в сторону. Да и глухарь, видимо поняв свой конфуз немного отбежал в сторону и замерев, стал смотреть в мою сторону изучая непонятный для него «лесной» объект. Замер от неожиданности. Затем вытянув шею и «тревожно» собрав свой хвост - веер, пригибаясь к земле, быстренько в считанные секунды убежал, скрывшись в густых молоденьких ёлочках и уже где-то там захлопав крыльями взлетел на сосну и … снова затоковал. Глухарка, сорвавшись со своего места, улетела подальше от опасного места.
      Сколько вёсен хаживал я на глухариные тока, но подобного со мной никогда не случалось.
      Получается, что глухарь мою ногу за непрошенного соперника принял, вдруг неожиданно появившегося на его токовом участке. Хорошо, что я на корточках не сидел. А то бы точно в лоб от глухаря получил. А сила того удара, что пришлась по моей ноге, довольно неслабая. Это я теперь точно знаю.
      Вот так в любовном порыве глухарь и дал мне понять, кто есть кто на глухарином току. Пришёл песню слушать - так слушай, а на ринг не выходи, границу не пересекай. Глухарки тут, не твои!