ЛЮСЯ  И  ТАЙНА
     
     Люся подвернула ногу. Случается иногда такая беда с теми, кто любит носиться, не глядя себе под ноги. Лодыжка ныла весь день так, что невозможно было ни на дерево влезть, чтобы поклевать ягод-черешен, ни вскочить на велик, чтобы нагнать и хорошенько стукнуть  соседа Витьку, обозвавшего Люсю зазнайкой.
     Ночью, почувствовав приятное тепло на тоскливо ноющей ноге, Люся глянула и увидела, что на травмированное место поверх одеяла улёгся котёнок Кроха. Есть такие коты, которые своим теплом лечат хозяев. Утром боли как не бывало. Люся вскочила с кровати с прежней энергичностью, утраченной было из-за досадного ранения, и побежала к бабушке.
     - Бабуля, а у нашего Крошки открылся лечебный талант! Он всю ночь меня лечил! И вылечил! Нога теперь нисколечко не болит! - затарахтела она, вбегая в спальню.
     - Правда? А мне казалось, что Кроха всю ночь топтался по мне, - удивилась бабушка. - Спать не давал: то за ухо дёргал, то нос покусывал.
     - Нет, бабуля, это всё тебе приснилось! Он как лёг вечером на мою кровать, так всю ночь и пролежал, вот только сейчас встал со мною вместе!
     - Странные сны, однако, мне снятся, какие-то очень уж реалистичные, даже оставляющие царапины! - удивилась бабушка, направляясь на кухню.
     Люся пожала плечами и помчалась умываться к уличному рукомойнику. От полезного занятия её оторвал изумлённый возглас, донёсшийся с кухни. Люся тут же направилась туда, наспех утёршись полотенцем. Увиденная картинка поразила её. Возле голубого фарфорового блюдечка, бок о бок стояли два Крохи и оба, как ни в чём не бывало, лакали молоко!
     - Это ещё что такое? - указывая на сладко завтракающую парочку, спросила  бабушка вошедшую внучку. - Откуда взялся второй экземпляр безобразника Крохи?
     - Может, он себя клонировал, чтоб в одиночестве не скучать? - предположила Люся.
     - Возможно, - приняла рабочую версию бабушка. - Вдвоём-то шалить сподручнее. Только где он взял 40 тысяч долларов, кажется, именно столько сейчас стоит клонирование животных?
     - А может, учёные идут навстречу просьбам зверей, которые к ним обращаются самостоятельно? - продолжала развивать своё предположение Люся. - И клонируют их бесплатно!
     Сомнительные рассуждения в пух и прах разбил весьма кстати появившийся дедушка.
     - О! Звериного полку прибыло, - оглядывая удвоившийся коллектив котов, радостно заметил он. - Никак сводный братишка Крохи объявился!
     - Это как? - заинтересовалась Люся.
     - Мамы-кошки у них разные, а вот отец явно один, - объяснил дедушка. - Видишь, оба как две капли воды похожи на кота Барабаша, что у Петровича проживает.
     - Мне их родственные связи безразличны, - решительно заявила бабушка. - Мало мне Мультика, Лёльки и Крохи, так ещё и этот самозванец явился! Не хватало превратить дом в кошачий заповедник! Так что пусть убывает тем же путём, каким и прибыл: немедленно отправьте его за ворота!
     - Так-то оно так, - согласился дедушка. - Но как мы определим, где наш Кроха, а где чужак? Кого из них двоих диверсант и кого следует выдворить за границу нашего двора?
     Люся, бабушка и дедушка устремили пристальные  взгляды на котят. Котята были неотличимо похожи друг на друга.  
     - А вот подождите, скоро Лёлька придёт, - наконец сообразила бабушка, - она-то слёту сможет определить, где её сыночек, где её кровиночка.
     Семья уселась завтракать, искоса поглядывая на котят и ожидая прибытия матери одного из них. Предстоящая экспертиза очень занимала Люсю. Неужели кошка и вправду сможет узнать своего котёнка из двух близняшек? Лёлька появилась, когда Люся уже домывала последнюю чашку. Кошка-мама, пружинисто покачиваясь на стройных лапках, подошла к коврику, на котором сладко дремали насытившиеся малыши, и принялась тщательно вылизывать одного из них.
     - Вот! - торжественно заявила бабушка. - Вот наш Крошечка, красавец наш ненаглядный, шалун наш невозможный! А второго  - вон, за ворота! И немедленно! Ишь, самозванец, явился непрошенным в чужой дом!
     Между тем Лёлька, окончив умывание одного котёнка, принялась так же самозабвенно вылизывать второго. На кухне повисло напряжённое молчание.
     - Ну что, может, давайте обоих за ворота? - хитро прищурившись, предложил дедушка.
     - Ещё чего! - возмутилась Люся, не заметив насмешливых ноток в его голосе. - Один из них, между прочим, сегодня своим теплом всю ночь лечил мою больную ногу. И спас от катастрофической невозможности быстро бегать!
     - Ну, раз так, тогда давайте продолжим наблюдение, - покладисто согласился дедушка.
     Все опять уставились на котят, вольготно развалившихся на пёстром коврике под боком у Лёльки.  
     - Ой! Пузико, пузико! - вдруг закричала Люся и принялась стучать по своему животу, как по барабану.
     - Деточка! - тут же всполошилась бабушка. - Животик заболел! Да что ж это такое? Неужто творожок несвежий? Ильинична обманула, что ли?  
     - Да при чём тут Ильинична со своим творожком, бабушка! - нетерпеливо топнула ножкой Люся. - Ты глянь на животики котёнкины: у одного беленький, как у Лёли, а у другого серенький.
     - Зато у него красивые белые носочки, - вступился за чужого котёнка жалостливый дедушка. Он-то давно сообразил, где Кроха, а где пришелец, да надеялся, что тому выйдет амнистия. Жалел беспризорного малыша.
     - Не нужны нам чужие носочки, - сказала, как отрезала, бабушка. - Может, у него свой дом имеется и там его уже обыскались. Отнеси-ка ты его, внученька, за мостик. Сейчас народ за свежим хлебом в магазин потянется, авось хозяева и признают своего потеряшку.
     Люся подхватила серопузого малыша на руки и отправилась выполнять распоряжение бабушки, неформального коменданта их жилища. Котёнок доверчиво прижался к ней своим маленьким тельцем и запел нежную песенку. Девочка, наверное, раз сто тяжко вздохнула, пока дотащилась до мостика через ручей. Шла она очень медленно, в надежде, что вдруг бабушка передумает и вернёт её со словами: «Пусть уж живёт, раз сам притопал!» Увы! Чуда не случилось.
     Перейдя мостик, Люся аккуратно опустила малыша в заросли подорожника, посидела немного, наблюдая, как он резвится, гоняясь за пушинкой одуванчика, и медленно побрела домой. На душе было пасмурно.
     Вернувшись, девочка вспомнила, что сегодня день уборки. Хорошо, что не надо было пылесосить. Из-за жаркого лета ковровые покрытия скатали и отправили в кладовку, поэтому Люсе  предстояло всего лишь вымести веником и вымыть пол. Зато как приятно было после знойного полдня прошлёпать босыми ногами по прохладным деревянным доскам, выкрашенным в рыжий цвет!
     Девочка принесла с кухни веник, мимоходом со вздохом глянув на счастливого Кроху, прилепившегося к материнскому тёплому боку, и принялась за уборку гостиной.  Её добычей на этот раз стала кучка песка (говорила же бабушке: «Не позволяй своему любимому Мультику бегать в дом - вечно на лапах песка натаскает!»), комок сиреневой пушистой пыли, пара фантиков от жвачки, яблочный огрызок и немого шелухи от жареных семечек. Укомплектовав мусор, Люся вспомнила, что по рассеянности забыла прихватить совок с кухни. Пришлось возвращаться за орудием труда.
     Вернувшись с совком в комнату, Люся в изумлении застыла на пороге. Весь мусор, так тщательно ею сметаемый, кто-то зловредный разметал по всей комнате. Фантики разлетелись по разным углам, яблочный огрызок  отлетел под стол, а песок и комки пыли равномерно распределились по половицам. «Ну, погоди, собака!», - рассердилась Люся и выбежала во двор.
     - Бабушка! - заголосила она, выбежав на крыльцо.
     - Что такое, внученька, опять животик болит? - выглянула бабушка из курятника на вопль внучки.
     - Какой животик, бабушка! - возмутилась Люся. - Твой любимый Мулька весь мусор мне раскидал!
     Мулькой, или Мультиком звали оставшегося сиротой небольшого пёсика, которого бабушка вынянчила  с младенческого возраста. Люся, хотя и казалась строгой, но Мульку тоже любила. Только вот в последнее время, пользуясь благосклонностью бабушки, он стал сильно много о себе мнить. Мало того, что самоназвался вожаком всех домашних животных, так и свою маленькую хозяйку пытался прибрать к лапам: настойчиво стремился обосноваться в доме, а когда Люся гнала его на улицу, порыкивал на неё.
     - Не мог Мулька ничего натворить, - остудила праведный гнев внучки бабушка. - Они с дедушкой сразу после завтрака отправились сено кроликам косить. Это, наверное, Кроха набедокурил.
     Люся вернулась в дом, заглянула на кухню. Там, всё также сладко и непробудно, дрыхли Лёля с сыном, не помышляя о кознях и шалостях. Девочка отправилась в комнату, ещё раз тщательно подмела пол и, подозрительно поглядывая по сторонам, сгребла мусор на совок. Выбросила в мусорное ведро. Затем, вооружившись шваброй, принялась протирать пол.  
     В очередной раз отжимая тряпку от излишков воды, она уловила какое-то движение за спиной. Оглянулась. Никого. Накинула тряпку на швабру и энергично двинула её по половице. В эту же минуту серая молния метнулась из-под кресла и, уцепившись за край половой тряпки, принялась мотаться вслед за ней туда-сюда. Люся от неожиданности заверещала и выпустила швабру из рук. Швабра грохнула, падая на пол. Люся, машинально сделав шаг назад, наступила на край тазика и перевернула его. Вода, покинув пределы тазика,  радостно потекла по полу. Люся, не удержав равновесия, звонко шлёпнулась прямо в центр вновь образованного водоёма. От шума проснулись Лёля и Кроха, прибежали выяснять обстоятельства скандала, за ними следом появилась бабушка и спросила удивлённо:
     - Что тут у вас происходит?  
     - Ах, вот оно что! Это опять ты явился в приличный дом демонстрировать свой скверный характер! - сообразила бабушка, заметив утреннего пришельца, всё ещё ожесточённо терзающего половую тряпку.
     Да, это действительно был тот самый серенький котёнок в слегка намокших белых носочках. Люся вскочила, быстро переменила мокрые шортики на сухие, подхватила котёнка на руки и, не дожидаясь распоряжений со стороны, помчалась с ним к мостику.
     - Вот, хулиган, сиди теперь здесь, жди, кто соблазнится твоим невинным видом, - злорадно проговорила она, опуская котёнка в траву. - И не вздумай увязаться за мной!
     Котёнок глянул на неё с явным недоумением, словно бы на самом деле не понимая причины изгнания из приличного дома. Люся, на этот раз почти без сожаления, направилась к дому. Несколько раз она оборачивалась, но котёнок всё так же сидел среди лопухов и молча, не шевелясь, смотрел ей вслед.
     Подошло время обеда. Люся помогла бабушке накрыть на стол, затем, чтоб животные не лезли на стол и не мешали людям обедать, взяла кошачью миску и насыпала в неё корм. Лёля и Кроха уже суетились возле кухонного дивана, нетерпеливо поглядывая на девочку.  Люся поставила миску на пол, коты тут же уселись возле неё, довольно щурясь и растягивая удовольствие. Вдруг из-под дивана вынырнула маленькая серенькая лапка в аккуратном белом носочке и опустилась на край миски. Секунда - и миска исчезла под диваном. Лёля и Кроха минуту с недоумением взирали на пустое место, потом дружно повернули головы и с упрёком глянули на девочку, мол, что это за фокусы? Люся тихо застонала и, не дожидаясь вопроса, всё ли в порядке с её животиком, пояснила удивлённой бабушке:
     - Он опять вернулся и теперь уволок под диван кошачью еду!
     На это раз отнести котёнка к мостику вызвался дедушка. Мультик как всегда напросился его сопровождать. Присутствие пса должно было остудить желание самозванца возвращаться в чужой дом. Пока дедушка и Мулька играли в бдительных пограничников, Люся принялась читать новую книжку, а бабушка  - вязать варежки внучке. Лето летом, но зима-то придёт непременно!
     Краем уха Люся услышала, как, выполнив миссию, шумно вернулись дедушка и Мультик, затем увлеклась событиями книжного мира и долго не обращала внимания на то, что происходит в мире реальном. Наконец, дочитав до конца очередную главу, она подумала, что дневной зной утихомирился и пора бы пойти поискать соседа Витьку, чтобы стукнуть его за вчерашнее оскорбление.
     Глянув на бабушку, чтобы сообщить ей о своём решении, она буквально онемела. На спинке дивана, рядом с головой ни о чём не подозревающей бабушки сидел всё тот же неугомонный серопузый котёнок. Он внимательно следил за мелькавшими в её руках спицами и, видимо, изобретал следующую каверзу. Не успела Люся рот открыть, как серая лапка взметнулась и опустилась на дужку очков, сбросив их с бабушкиного носа. В следующее мгновенье вся серенькая тушка, вслед за очками  свалившись на бабушкины колени, принялась энергично окукливаться шерстяными нитками, незадолго до этого бывшими уже почти готовой варежкой.
     Бабушка тут же запричитала, обхватив голову руками:
     - Что за наказание! За какие грехи эту шкоду на нас наслали!
     Затем она медленно поднялась с дивана, стряхнула на пол несостоявшуюся варежку и направилась вон из комнаты. Остановившись на пороге, бабушка обернулась к Люсе:
     - Что-то у меня голова разболелась, пойду, прилягу.
     - А с этим что делать? - приподнимая  шалуна вместе с нитками, спросила Люся.
     - Что хочешь, мне уж всё равно, - ответила бабушка обречённо.
     На этот раз, прежде чем отнести котёнка к мостику, дедушка тщательно законопатил камнями и щепками все щели под забором. С удовлетворением осмотрел результат проделанной работы, сообщил:
     - Теперь он не пролезет!
     - А через забор, дедушка?
     - Нет, забор кирпичный, ему не за что зацепиться. Да и мал ещё.
     Ближе к вечеру, вернувшись домой, Люся на цыпочках прошла к бабушкиной комнате и осторожно заглянула в дверь. Бабушка лежала на тахте, скрестив руки на груди. Заслышав внучку, она приоткрыла глаза, приподняла палец и, указав им на свою голову, скорбно спросила: «Это он?» От уха и до уха бабушкиной головы, обвивая её, как меховая шапка, лежал чужой котёнок.
     - Он, бабушка, - упавшим голосом подтвердила Люся.
     Внезапно глаза бабушки округлились и весело заблестели.
     - А голова-то моя, внученька, уже вовсе и не болит, - радостно сообщила она. - И лекарства не понадобились. Неужели эта шкода полечила? А я-то всё думаю, с чего бы это Кроха тебе ногу лечил, раньше за ним таких способностей не замечали. А это, оказывается, наша тайна неразгаданная знахарством занимается! Да такого ценного котёнка жаль кому-то и отдавать. Пусть уж живёт, раз мы ему так приглянулись.
     - И правда, бабушка, пусть остаётся! - обрадовалась Люся. - Он такой весёлый, и имя ему само собой придумалось - Тайна!
     А серенький баловник, только что получивший имя собственное, тем временем встал во весь рост на подушке, потянулся и сладко зевнул. Затем сверкнул хитрыми глазёнками, опустил пушистую мордашку к бабушкиному лицу и нежно потёрся о её щеку.